«Чертов Том Круз хотел украсть нашу идею с трюком!»

Создавая сериал от Hulu «Рай», Дэн Фогельман решил отдать Стерлингу К. Брауну главную роль — агента секретной службы Ксавьера Коллинза. И как только Браун прочитал сценарий и услышал о плане Фогельмана о трех сезонах, согласился. С запуска их первого совместного проекта — принесшего успех обоим драмы «Это мы» — прошло порядка 10 лет, и они по сей день остаются друзьями. В «Рае», напомним, из-за глобального катаклизма 25 тысяч избранных укрылись в безопасном бункере под горой в Колорадо. Убежище напоминает американский образцовый городок, а управляет им президент Кэл Брэдфорд (Джеймс Марсден). В интервью Дэн и Стерлинг раскрывают некоторые детали второго сезона и рассказывают, что они сами взяли бы с собой в бункер при апокалипсисе.

После просмотра «Рая» в голове еще долго крутится песня "Another Day in Paradise"...
 
Фогельман: Я подготовил несколько новых версий этой композиции для второго сезона, более мрачные каверы. А сейчас заканчиваю работу над финалом. Получил первые эпизоды с правками, и вышло здорово. Я прямо взволнован.
 
Боже, не дразни!
 
Браун: Дэн не понимает, как работает вся эта история с прессой. Он сейчас начнет вам показывать отрывки из шоу, а я такой: «Дэн, ты должен сдерживаться, чувак».
 
Фогельман: Сцена твоей гибели просто невероятна!
 
Браун: [Смеется].

Вы сказали, что пишете финал. Успели что-то отснять?
 
Фогельман: Мы снимаем по два эпизода за раз, на этой неделе заканчиваем третий и четвертый, а на следующей начинаем снимать пятый и шестой. По сути, мы почти на полпути.
 
И во втором сезоне мы увидим Шейлин Вудли…
 
Браун: Она потрясающая. Прекрасный человек и влилась идеально.
 
Раз мы раньше не встречали ее персонажа, то, скорее всего, она не жила в бункере. Можете ли вы что-нибудь сказать о ее роли?
 
Фогельман: Да, она не из бункера. Самое интересное в новом сезоне — то, что он частично происходит в бункере и частично в мире, который нам всем привычен. Вы также узнаете, что происходило в то время, которое мы пропустили, пока наши главные герои были под землей, и еще кое-что о внешнем мире. А потом, по ходу сезона, оба пути начинают пересекаться. У героини Вудли любопытная предыстория и очень интересная профессия, которая повлияла на один из ранних эпизодов сезона. У нас большой замах. Все так масштабно, амбициозно… Я в общих чертах рассказал Стерлингу, каким вижу первый сезон, каким должен быть второй сезон, о его главных событиях, и мы воплотили это в жизнь. Частично это будет то же самое шоу, к которому вы привыкли: крутой Стерлинг, «нижний» мир со своими секретами. Но есть и новые элементы, по-настоящему захватывающие и смелые.
 
Браун: Когда мы дойдем до конца шоу, люди будут в шоке. Когда Дэн рассказал мне о финале, я аж всплакнул. Сказал: «Вот это завершение, бро!».

Когда Ксавье настраивал самолет в финале первого сезона, я подумала: «Окей, это круто. Он собирается управлять самолетом». Что дальше? Увидим ли мы какие-нибудь трюки уровня Тома Круза и фигуры высшего пилотажа?
 
Браун: У меня была фишка с бипланом, которую он пытался украсть у меня для своего фильма. Чертов Том Круз! И теперь я буду словно на втором месте, хотя свой ход я сделал намного раньше. В этом году съемочный процесс становится более активным, что круто. Как и сказал Дэн, я выясняю, что происходит в мире, и пытаюсь найти свою жену. Найду я ее или нет? Кого встречу на своем пути, кто дружелюбен, кто коварен?.. Иногда придется прибегать к особым навыкам, и это будет забавно. Я в восторге от того, что все еще могу заниматься чем-то подобным. Ну, то есть, мне вот-вот будет 50, а я все еще многое могу. Хотя, конечно, восстановление занимает немного больше времени, а при подготовке я говорю себе: «Чувак, тебе лучше размять задницу, прежде чем начинать заниматься таким».

Как развивались ваши рабочие отношения? Вы, очевидно, познакомились давным-давно, а теперь, Стерлинг, вы — исполнительный продюсер шоу.
 
Фогельман: Мы со Стерлингом доверяем друг другу. Я доверяю его актерскому чутью и думаю, что он доверяет мне как сценаристу. Стерлинг часто работает над сценами, в которых что-то ему не совсем подходит, это неизбежно. Мы так много снимали вместе на телевидении, что иногда должны были быть сцены, из-за которых он спрашивал себя: «О, зачем он это делает?». Но он никогда не задавал этот вопрос вслух. Он находит подход ко всему. Верит, что, даже если он, возможно, чего-то не видит, у меня это видение есть, и точно так же я буду в монтажной и скажу: «Я не ожидал, что Стерлинг сделает так в этой сцене, но мы продолжим, потому что он так чертовски хорош, что я просто собираюсь довериться процессу». Не то чтобы мы часто говорили об этом… У нас просто легкие отношения. Как ты тогда сказал, Стерлинг? Я не поддерживаю никаких отношений. На самом деле, я никогда не работал с кем-то по нескольку раз в качестве руководителя. Есть множество звезд, с которыми у меня были прекрасные отношения, при этом я позволяю им сходить на нет, потому что для меня это всегда напряженно... А со Стерлингом получилось иначе. Приятно, когда он заглядывает, чтобы просто пообщаться. Не то чтобы так не бывает с другими, но в случае со Стерлингом это никогда не было стрессом. Это легко.

Браун: Соглашусь. Дэн очень хорош в своем деле. Помню, я задал ему один вопрос в первом сезоне. Я такой: «Эй, чувак, ты думаешь, эта линия с Джейн сработает? Она просто чокнутая». Он сказал: «Нам нужен кто-нибудь сумасшедший». И я такой: «Ладно, раз ты так говоришь.. Ах, Джейн, все ненавидят Джейн, но в каком-то даже милом смысле».
 
Фогельман: Да, но в том первом наброске финального эпизода, где она становится действительно плохой, я задался вопросом, не зашли ли мы слишком далеко. И уже когда Стерлинг указал мне на это, я вернулся к сценаристам и сказал: «Давайте убедимся, что мы не перегнули палку». Она убивает людей и насмехается над своим умирающим парнем. У нас есть реплики, в которых она такая невозмутимая, типа: «О, у тебя идет кровь?». Чертовски безумно. И я подумал: «Если Стерлинг так говорит, я должен пойти и проверить». Потому что он нечасто высказывает опасения. В итоге я не отказываюсь от своего плана, но слежу за ним.

Мне нравится Джейн. Особенно меня рассмешил момент, когда она, на фоне всех ужасающих событий, просто играет в теннис на Wii.
 
Фогельман: В этом сезоне у нас будет серия под названием «Джейн», в которой вы узнаете больше о ней и о том, как она стала такой.
 
Она социопат, да? С ней что-то сильно не так.
 
Фогельман: Да, с ней что-то действительно не так, и вы поймете, что именно.
 
Кстати, говоря о социопатах, я совсем не импонирую персонажу Джулианны Николсон Синатре. Мне кажется, она одна из самых убедительных злодеев, что я видела за последнее время.
 
Фогельман: Ее игра во втором эпизоде шоу такая трогательная. Потеря ребенка и то, как она ведет себя во время сеанса терапии, — одни из моих любимых сцен, над которыми я когда-либо работал. За такой игрой тяжело наблюдать. К тому времени, когда вы добираетесь до восьмой серии, и она наставляет оружие на Стерлинга и угрожает его дочери, вы думаете: «Ненавижу ее». И уже трудно вспомнить этого персонажа из второй серии. Очевидно, все это делает ее злодейкой, но во втором сезоне ее персонаж раскрывается, и в том, что она делает, будет нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Во второй главе у нее довольно интересная арка, которая, я думаю, понравится зрителям.

Браун: Думаю, Дэн намеренно загоняет себя в угол, а потом ищет выход из этого положения. Понимаете, о чем я? Это вызов, который ему нравится.
 
Одна из героинь, психотерапевт Габриэла, теряет веру в Синатру. По ее словам, она убедила всех, что монстр не был монстром. И вот тут Синатра переступает черту, за которой сложно оправдать ее поведение.
 
Фогельман: Во втором сезоне будет больше контекста, объясняющего ее поступки, и он выходит за рамки того, что вам было известно до сих пор.
 
И тогда, по вашему замыслу, мы должны будем ее снова полюбить? Понимаю.
 
Фогельман: Посмотрим. Один из увлекательных аспектов шоу — это постепенное раскрытие его тайн, и в нем еще больше загадок. Справедливости ради отмечу, что в первом сезоне мы решили все вопросы о том, чем является бункер и зачем он был создан, но со временем во втором сезоне мы начинаем понимать, что на самом деле за всем этим стоит. Во втором сезоне намеренно добавлено больше научной фантастики, чем в первом. И это касается изменения климата, науки и всего, что за этим стоит. Вторая глава будет по большей части о выживании. Как люди, которые выжили за пределами бункера, сделали это? Это и раскроем в новых сериях.

Какие шоу вы хотели бы смотреть в бункере? Представим, что там есть Wi-Fi или какой-нибудь древний видеомагнитофон.
 
Браун: Я думаю, «Киностудия» — одна из самых остроумных комедий за последнее время. Это гениально. Не только забавно, но и визуально прекрасно. Снято великолепно. Мне все в этом сериале нравится.
 
Фогельман: Телевидение всегда вызывает во мне чувство ностальгии, поэтому я частенько обращаюсь к старым сериалам. Думаю, «Западное крыло» можно пересматривать. Учитывая, что я, исходя из вашего вопроса, нахожусь в бункере, у меня ограничены ресурсы, так что это то шоу, которое я могу смотреть снова и снова, и оно номер один в моем списке. Мне также очень понравился «Белый лотос». Мне кажется, в зависимости от сезона, у людей могут быть довольно полярные мнения на его счет. Я же думаю, что замысел был воплощен блестяще.
 
Браун: С точки зрения ностальгии, я бы еще назвал американскую версию «Офиса».
 
Фогельман: Еще «Все любят Рэймонда». Это шоу заставляло меня смеяться, оно так хорошо снято. Превосходный ситком.

Какие три вещи вы бы взяли с собой в бункер?
 
Браун: Моя привязанность к вещам минимальна. Есть определенные вещи, которые могут вызвать у меня ностальгию. Например, фотография матери. У нее есть фото, на котором она запечатлена, когда стала школьной учительницей. Когда она пошла в банк и обналичила свой чек, она взяла первую долларовую купюру, вставила ее в рамку с этой фотографией и хранит ее дома. У моей мамы БАС, и она борется с ним очень долго. Я сказал брату и сестре: «Вы можете взять что угодно. Я хочу лишь эту фотографию».
 
Фогельман: Интересно. Я был в подобной ситуации, когда случились пожары, мы жили в долине и в целом не пострадали, но когда они стали приближаться, мы подумали: «Давайте соберем вещи и будем готовиться». У меня маленький ребенок, и в наши дни уже не так много подобных значимых вещей, потому что все перешло в цифровое пространство. Если мне понадобятся фотографии, они будут у меня в телефоне. Но я осознал, что для меня это было непросто, ведь моя мама умерла, когда я был маленьким, и в ту последнюю минуту я подумал: «Черт возьми, пожар уже близко». Я бегал, суетился, а у моей мамы была безумная страсть коллекционировать маленькие безделушки в виде лягушек. На каждый день рождения, на каждый День матери люди дарили ей лягушек. И когда мы делали уборку в ее маленькой квартире в Нью-Джерси, я забрал себе целую охапку. Я собирал вещи в нашем доме, когда начался пожар, и просто взял несколько лягушек. Вот эту я схватил [показывает игрушечную лягушку]. Я даже не знаю, что это такое. Для моей мамы это не имело большого значения. Но, как мне кажется, некоторые вещи из аналоговой эры со временем приобретают иную ценность, особенно если вы кого-то потеряли или как вот эта фотография важна для тебя, потому что твоя мама больна. В этих вещах есть что-то особенное.
 
Браун: Ты прав.
 
Источник: Deadline